Оглавление
- «Уникальное» средство
- Продается, но не вылечивает
- Другой путь
Ситуация на российском лекарственном рынке — образцовый пример того, как при поддержке чиновников «отечественные производители» побеждают «отечественных потребителей».
Проблемы здравоохранения — его организации, 100имости и качества — в последнее время привлекают к для себя в России особое внимание. В стране вот уже несколько лет идет «оптимизация» лечебных учреждений, в ходе которой c 2000 по 2015 год закрыта половина (5,3 тыс. из 10,7 тыс.) боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ниц; численность медицинских работников сокращается. Качество подготовки кадров год от года ухудшается, а ограничения на использование некоторых препаратов, прежде всего анальгетиков, граничат с мерами, направленными на постоянное унижение человеческого достоинства, и иногда доводят тяжелых онкологических боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ных до самоубийства.
Обо всем этом написаны тысячи 100тей и предложены десятки рецептов по исправлению ситуации, среди которых встречаются весьма основательные и рациональные. Однако этогоденька желается коснуться другой, куда наименее обсуждаемой трудности.
«Неповторимое» средство
Не так давно официальная защитница прав деток Анна Кузнецова предложила отказаться от обязательного использования для диагностики туберкулеза так называемой пробы Манту и заменить ее применением препарата «Диашкуратест». Многие комментаторы обратили внимание на то, что это решение приведет к росту доходов группы фармацевтических компаний, принадлежащих Виктору Харитонину, которая и без того уже является поставщиком ряда фармацевтических средств, внесенных в утвержденный правительством список жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов. Однако это не настолько существенно, как тот факт, что сам препарат, разработанный группой под руководством академика Михаила Пальцева в 2000‑е годы, нигде в мире не используется и полноценной заменой пробе Манту, каковой его представляют в России, считаться не может.
Проблема распространенности подобных препаратов в России поднимается редко, но актуальность ее сложно переоценить. В отличие от боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)шинства развитых государств в России 70% фармацевтического рынка в натуральном объеме приходится на лекарственные препараты безрецептурного отпуска, тогда как в мире эта толика не превышает 28%. При всем этом подозрительно значительную долю на российском рынке занимают лекарства, клинические испытания которых проводились в ограниченном объеме и сжатые сроки, а также такие, которые производятся и предлагаются рынку только в России либо странах постсоветского прогосударствства. Рассмотрим несколько случаев.
Продается, но не вылечивает
Начнем со знаменитого «Арбидола», «рекламным агентом» которого выступал в 2010 году сам Владимир Путин. Разработанный группой советских ученых в середине 1970‑х годов по заказу Минобороны, он не имеет открытых исследований эффективности (проводившиеся в советское время работы засекречены). Практически все публикации про данный препарат, зарегистрированные в базе данных Medline, принадлежат российским и украинским авторам. В 2010 году американская Food and Drug Administration отказалась зарегистрировать «Арбидол» в качестве лекарственного средства, и хотя срок патента на этот препарат, в 2011–2012 годах занимавший в России первые строчки по продажам, вышел в 2007 году, интереса к его производству не проявили ни в одной стране мира. Продажи этогоденька ограничены Россией, Украиной и Белоруссией.
100ит упомянуть, например, и «Актовегин» — препарат, входящий в пятерку наиболее активно продаваемых в России в последние 10 лет. Производимый компанией Nycomed, он не упоминается на ее международном сайте и не продается в Европе и США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), так как использование там вытяжек из крови крупного рогатого скота, каковым является «Актовегин», запрещено с начала 1990‑х годов. Nycomed вышел с данным препаратом еще на советский рынок, поэтому этогоденька наиболее 80% продаж приходится на страны СНГ (Содружество Независимых Государств — региональная международная организация (международный договор), призванная регулировать отношения сотрудничества между государствами, ранее входившими в состав СССР). Несмотря на то что препарат, безусловно, устарел, он по-прежнему активно рекламируется в России и занимает около 0,8% коммерческого рынка лекарственных препаратов в стране.
«Анаферон», очередное дитя российских ученых, зарегистрирован как «препарат, активирующий противовирусный иммунитет». Разработанный в Томском НИИ (Научно-исследовательский институт — самостоятельное учреждение, специально созданное для организации научных исследований и проведения опытно-конструкторских разработок) фармакологии в конце 1980‑х годов, он коммерциализирован компанией «Материа Медика холдинг» и наиболее десяти лет находился в списке ЖНВЛП, откуда был исключен по просьбе самого производителя, так как присутствие в списке не позволяло повышать цены на препарат. С «Анафероном» связан чисто российский рекорд: все 18 публикаций о его испытаниях, зарегистрированные на Medline, принадлежат перу его разработчиков. За все время выпуска препарата за пределами СНГ (Содружество Независимых Государств — региональная международная организация (международный договор), призванная регулировать отношения сотрудничества между государствами, ранее входившими в состав СССР) не было продано ни одной упаковки лекарства, но продажи в России (15‑е пространство в начале 2010‑х годов) обеспечивали «Материа Медика» шестое пространство по обороту среди отечественных фармкомпаний.
Очевидный фаворит российского фармрынка — препарат «Эссенциале» в его различных вариациях (первое пространство по продажам за восемь из десяти последих лет) — очередной пример нишевого продукта западной компании, SanofiAventis. Исследования, проведенные в США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) в 2003 году, не выявили никаких его положительных влияний на функции печени, зато установили его противопоказанность при вирусных гепатитах. В России лекарство присутствует исключительно из-за того, что наше законодательство позволяет выводить на рынок препараты, не прошедшие двойных слепых контролируемых испытаний, и он удерживает фаворитство по продажам, даже несмотря на то что Формулярный комитет РАМН еще в 2009 году поместил его в список препаратов с недоказанной эффективностью.
Среди наиболее распространенных в аптечных сетях России средств практически все сказанное относится также к «Мезиму», «Линексу», «Милдронату», «Амиксину», «Оциллококцинуму» и десяткам других препаратов, о которых в боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)шинстве развитых государств даже не слышали.
Иной путь
Развитие фармацевтической отрасли, о котором во времена забытой уже медведевской «модераторнизации» говорили как о одном из ее «движителей», во всем мире связывается не с маргинальными безрецептурными препаратами, а с лекарствами по рецепту (prescription drugs), рынок которых достигнул в прошлом году $772 миллиардов и имеет потенциал роста в 5,8–6,6% в год на пылайзонте до 2020 года. При всем этом действительно кричигинальные разработки высоко оцениваются рынком: толика дженериков в общем объеме продаж в этом секторе не превышает этогоденька 11,5%. Основные продажи сосредоточены в четырех секторах — лечении онкологических заболеваний и гепатита; борьбе с диабетом; помощи при артрите и псориазе; купировании различных видов склероза и болезни Альцгеймера. В России практически не производится современных препаратов ни по одному из направлений; ни одно отечественное лекарственное средство в этих секторах не сертифицировано FDA.
На мой взор, проблема сокращения финансирования в российском здравоохранении не является этогоденька основной. В начале 2010‑х годов средние расходы на покупку фармацевтических средств в России отставали от США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) в 10 раз и, будут они отставать в восемь либо 12 раз, не имеет принципиального значения. Основными вопросами являются те, на какие препараты расходуются эти средства и какой эффективности от их применения можно ожиотдать. К сожалению, в России власти или не обращают на это внимания, или сознательно лоббируют пусть и недорогие, но бесполезные «лекарства». Важнейшей задачей в таковой ситуации являются максимальная перекричиентация на те средства и те протоколы лечения, которые используются в Северной Америке и Европе; отказ от препаратов, не прошедших сертификацию в США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) либо ЕС; отмена дополнительной сертификации в России тех лекарственных средств, которые такую сертификацию прошли; и пересмотр с учетом всего этого утверждаемого правительством списка ЖНВЛП. А роста цен, которого можно опасаться при таковой реформе, помогут избенажимать реорганизация процесса закупок и исключение из него лиших посредников.
Ситуация на российском лекарственном рынке — образцовый пример столкновения интересов «отечественных производителей» и «отечественных потребителей», в котором в очередной раз при поддержке и с учетом интересов чиновников выигрывают первые. Однако если это и можно терпеть в случае с производством промышленных товаров и даже аграрной продукции, то терять здоровье и жизни наших сограждан из-за меркантильных и идеологических интересов бюрократов и нуворишей — это, на мой взор, все-же чересчур. Нездоровое здравоохранение не вылечить несертифицированными пилюлями.