— Вы выросли в глубоко верующей православной семье, Ваш дед прославлен в сонме священномучеников и исповедников Российских, Ваш отец и братья — священники, сестра — игумения, мать в 100рости тоже приняла постриг. Почему же Вы выбрали медицину, а потом именно психиатрию? Что определило Ваш выбор?
— Действительно, я вырос в семье с глубокими православными, церковными традициями. Кстати, мой дед, священномученик Владимир Амбарцумов, расстрелянный на Бутовском полигоне, родился в Саратове; у нашей семьи с вашим городом особая духовная связь, и мне приятно отвечать на вопросы журнала Саратовской митрополии.
Однако прежде чем стать священником, мой отец много лет дал геологии; мать клиноктала стать врачом, но 100ла биологом; двое моих братьев-священников по первому образованию геологи, а у сестер образование медицинское. Врачи были в роду и раньше. Возможно, тут есть какая-то связь с именем: четыре Василия были в роду Каледа, и все четверо — врачи. Можно сказать, что, выбирая медицину, я продолжил семейную традицию.
А выбор психиатрии — это влияние личности отца. Папа с огромным уважением относился к медицине и среди всех медицинских дисциплин выделял психиатрию. Он считал, что компетенция психиатра кое-где граничит с компетенцией священника. И говорил мне о том, как важно, чтобы именно среди психиатров были верующие, чтобы у человека, если уж ему либо его ближнему понадобилась помощь психиатра, была возможность обратиться к православному доктору.
Другом моего деда, священномученика Владимира Амбарцумова, был Дмитрий Евгеньевич Мелехов, один из патриархов отечественной психиатрии. Вскоре опосля его смерти (он погиб в 1979 году) в самиздате вышла его работа «Психиатрия и проблемы духовной жизни», предисловие к этому изданию написал мой отец. Позднее эта книга была издана уже полностью легально. Дмитрий Евгеньевич бывал в нашем доме, и каждый его визит 100новился для меня — тогда подростка — событием. Учась в мединституте, я окончательно сообразил, что психиатрия — это мое призвание. И в дальнейшем никогда о своем выборе не пожалел.
— Что такое психическое здоровье? Можно ли с уверенностью сказать: вот этот человек, даже и при каких-либо проблемах, психически все таки здоров, а вот этот — болен?
— Проблема нормы в психиатрии весьма важна и совершенно не про100. С одной 100роны, каждый человек индивидуален, уникален и неповторим. Каждый имеет право на свое мировоззрение. Мы весьма разные. Но, с другой 100роны, мы все весьма похожи. Жизнь 100вит перед всеми нами одни и те же, на самом деле, проблемы. Психическое здоровье — это совокупность установок и свойств, функциональных способностей, которые позволяют индивидууму адаптироваться к среде. Это способность человека справляться с обстоятельствами своей жизни, сохраняя оптимальный эмоциональный фон и адекватность поведения. Психически здоровый человек может и должен справляться со всеми трудностями, которые есть в его жизни. Конечно, трудности бывают весьма разные. Бывают такие, что человеку их, кажется, не выдернажимать. Но давайте вспомним наших новомучеников и исповедников, прошедших все: тогдашние методы следствия, тюрьмы, голодные лагеря — и оставшихся душевно здоровыми людьми, психически здоровыми. Вспомним также крупнейшего психиатра и психотерапевта ХХ века Виктора Франкла, основоположника логотерапии, другими словами направления психотерапии, в основе которого лежит именно поиск смысла жизни. Франкл основал это свое направление, находясь в нацистских концлагерях. Такова способность здорового человека справляться со всеми испытаниями, иначе говоря, искушениями, которые посылает ему Бог.
— Из Вашего ответа следует, на самом деле, то, что вера есть либо важнейшейке условие, либо, скажем так, неисчерпаемый источник душевного здоровья. Хоть какой из нас, верующих, слава Богу, людей, на личном опыте в этом убеждается. Мы совершенно иначе воспринимали бы наши трудности, горести, неудачи, потери, если б не были верующими людьми. Обретенная вера поднимает нашу способность преодолевать страдания на совершенно другой, невозможный для неверующего уровень.
— С сиим нельзя не согласиться! Способность человека преодолевать трудности зависит от его мировоззрения и мировосприятия. Вернемся к Виктору Франклу: он говорил о том, что вера обладает мощнейшей протективной способностью, и с нею в этом смысле не может сравниться никакое другое мировоззрение. Человек верующий на порядок устойчивее человека, не имеющего веры. Именно потому, что он воспринимает эти трудности как ниспосланные Спасителем. В любом своем несчастье он отыскивает и находит смысл. На Руси издавна было принято говорить о неудаче: «Господь посетил». Потому что неудача заставляет человека задумамася о его духовной жизни.
Если говорить все таки не о норме, а о болезни, то при всем этом важно понимама: тяжелое, генетически обусловленное психическое заболевание может развиться у любого человека — вне зависимости от его мировоззрения. Другое дело — пограничные психические расстройства, возникающие у людей с определенными чертами характера и, опять-таки, с определенным мировоззрением. Именно в этих случаях мировоззрение боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ного имеет огромное значение. Если он воспитывался в религиозной среде, если он с молоком матери впитал убеждение в том, что жизнь имеет высший смысл и страдание тоже имеет смысл, это тот крест, который посылает человеку Спаситель, — тогда он все происходящее с ним воспринимает с данной нам именно точки зрения. Если же у человека нет такого взгляда на жизнь, он каждое испытание, каждую трудность воспринимает как жизненный крах. И тут я могу уверенно сказать: расстройства пограничного типа, невротические заболевания у людей, ведущих полноценную духовную жизнь, встречаются значительно пореже, чем у неверующих.
— Вы преподаете пастырскую психиатрию. В чем сущность этого предмета? Почему он необходим при обучении будущих пастырей?
— Пастырская психиатрия — это раздел пастырского богословия, связанный с особенностями душепопечения лиц, страдающих психическими расстройствами. Это требует координации усилий, соработничества пастыря и врача-психиатра. От священника в данном случае требуется понимание границ психического здоровья, о чем мы только что говорили, умение вовремя увидеть психопатологию и принять адекватное решение. Психические расстройства, как тяжелые, так и пограничного уровня, встречаются нередко: по данным медицинской 100тистики, 15% населения страдают тем либо другим заболеванием этого рода, вопросец только в степени выраженности. А люди, страдающие душевными недугами, склонны обращаться в Церковь, к священникам. Вот почему в церковной, приходской среде людей с этими проблемами относительно боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ше, чем в среднем по попкуляции. Это нормально! Это говорит как раз о том, что Церковь — врачебница, и душевная, и духовная. Любому священнику приходится общаться с людьми, у которых налицо те либо другие расстройства, — повторюсь, степень выраженности быть может разной. Нередко бывает так, что именно священник, а не доктор 100новится первым, к кому человек обращается с проблемой, имеющей психиатрический характер. Пастырь должен уметь вести себя с этими людьми, помогать им и, главное, четко созидать те случаи, когда человека нужно отправлять к психиатру. Как-то мне попкалась на глаза американская 100тистика: 40% людей, обращающихся к психиатрам, делают это по совету священнослужителей различных конфессий.
Следует добавить, что у истоков курса пастырской психиатрии, который читается сейчас во многих духовных учебных заведениях, 100ял архимандрит Киприан (Керн), профессор пастырского богословия Свято-Сергиевского института в Париже: в своей книге о пастырском богословии он отдельную главу посвятил именно этому предмету. Он писал о тех человеческих проблемах, которые нельзя описать критериями характерственного богословия, которые не имеют никакого отношения к понятию греха. Эти проблемы — проявления психопатологии. А вот автором первого специального пособия по пастырской психиатрии был как раз профессор психиатрии Дмитрий Евгеньевич Мелехов, о котором мы говорили, отпрыск репрессированного священника. Этогоденька уже совершенно ясно, что в стандарт (если мы не побоимся этого слова) пастырского образования должен входить и курс психиатрии.
— Конечно, это вопросец скорее богословский, чем медицинский, но все таки — на Ваш взор: есть ли связь между психическим заболеванием и грехом? Почему основные виды бреда являют собой вроде бы гримасы основных греховных страстей? Абсурд величия, например, и вроде бы его тень, изнанка — абсурд преследования — что это, как не гримаса гордости? А депрессия — разве не гримаса уныния? Почему так?
— Абсурд величия, как и хоть какой другой абсурд, имеет к греху гордости только отдаленное отношение. Абсурд — это проявление тяжелого психического заболевания. Связь с грехом тут уже не прослеживается. Но в других случаях можно проследить связь между грехом и возникновением психического расстройства — расстройства, подчеркну, а не эндогенного, генетически обусловленного заболевания. Например, грех печали, грех уныния. Человек предается печали, потерпев вред, понеся какую-то утрату, впадает в уныние от своих трудностей. Психологически это полностью объяснимо. Но тут особенно важно мировоззрение этого человека и его иерархия ценностей. Верующий человек, имея в жизни высшие ценности, будет 100раться правильно рас100вить все по местам и постепенно преодолеет свои трудности, а вот у человека неверующего скорее может возникнуть состояние отчаяния, полной утраты смысла жизни. Состояние будет уже соответствовать критериям депрессии — человеку понадобится психиатр. Духовное состояние, таковым образом, отразилось на состоянии психическом. Такому пациенту психиатра есть с чем обратиться и к священнику тоже, есть что сказать на исповеди. И помощь он должен получить — с обеих 100рон, и от пастыря, и от врача. При всем этом весьма важно, чтобы в священнике жила любовь, чтобы он был милосерден к этому человеку и способен реально его поддернажимать. Необходимо отметить, что, по данным ВОЗ, к 2020 году депрессия выйдет на второе пространство по заболеваемости во всем мире; и главные причины этого эксперты ВОЗ лицезреют именно в утрате традиционных семейных и религиозных ценностей.
— А насколько возможна духовная, церковная жизнь для людей, страдающих тяжелыми психическими заболеваниями, например, различными формами шизофрении?
— Нет никакой вины человека в том, что он пришел в этот мир с тяжелым, генетически обусловленным заболеванием. И если мы действительно верующие христиане, мы не можем допустить и мысли о том, что эти люди ограничены в своей духовной жизни, что Царство Божие для их закрыто. Крест психического заболевания — это весьма тяжелый, быть может, самый тяжелый крест, но верующий человек, неся этот крест, может сохранить себе полноценную духовную жизнь. Он ни в чем не ограничен, это положение принципиальное — ни в чем, включая возможность достижения святости.
Следует добавить: шизофрения — она ведь весьма разная бывает, и пациент с шизофренией может находиться в различных состояниях. Он может перенести острый психотический приступ с бредом и галлюцинациями, но потом в некоторых случаях наступает ремиссия весьма высокого качества. Человек адекватен, успешно работает, может занимама ответственную должность, благополучно устроить свою семейную жизнь. И его духовная жизнь никак не затруднена и не искажена болезнью: она соответствует его личному духовному опыту.
Бывает, что боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ной в состоянии психоза испытывает некоторое особое духовное состояние, чувство особой близости к Богу. Потом это чувство во всей его глубине утрачивается — хотя бы уже потому, что с ним трудно вести обычную жизнь, — но человек помнит о нем и опосля приступа приходит к вере. И в дальнейшем живет совершенно нормальной (что важно), полноценной церковной жизнью. Бог приводит нас к Для себя разными путями, и кого-либо, как ни парадоксально, вот так — через психическую болезнь.
Но бывают, конечно, и другие случаи — когда психоз имеет религиозную окраску, но все эти квазирелигиозные переживания сущность только порождение болезни. Таковой боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ной воспринимает духовные понятия искаженно. В подобных случаях мы говорим о «токсической» вере. Неудача к тому же в том, что эти боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ные нередко оказываются весьма активными. Они проповедуют свои совершенно искаженные понятия о Боге, о духовной жизни, о Церкви и таинствах, они пытаются переотдать собственный ложный опыт другим людям. Это нужно иметь в виду.
— О психических заболеваниях нередко вспоминают в связи с бесовской одержимостью (либо тем, что так называют). Зрелище так называемых отчиток заставляет предположить, что в храме собраны про100 боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ные люди. Что бы сказали о этом Вы? Как отличить психическое заболевание от одержимости? Кого нужно вылечивать препаратами, а кому требуется помощь духовная?
— Прежде всего желается напомнить о том, что приснопоминаемый Святейший Патриарх Алексий II был решительным противником распространившейся как раз в те годы широкой и бесконтрольной практики «отчитывания». Он говорил о том, что чинопоследование изгнания злых духов должно совершаться только в очень редких, исключительных случаях. Лично я никогда не присутствовал при массовых отчитках, но мои коллеги — люди, увидьте, верующие — наблюдали это. И с уверенностью говорили, что боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)шинство «отчитываемых» — это, что называется, наш контингент: страдающие психическими расстройствами. Психическое заболевание того либо иного типа имеет определенную структуру, характеризуется многими параметрами, и профессиональный доктор всегда лицезреет, что человек болен, и лицезреет, чем болен. Что все-таки касается состояния бесоодержимости, духовного повреждения — оно проявляется в первую очередь в реакции на святыню. Это проверяется «слепым методом», как выражаются врачи: человек не ведает, что его подвели сейчас к мощевику либо к чаше со святой водой. Если он, тем не наименее, реагирует, значит, есть смысл говорить о одержимости бесом. И о помощи священника, конечно, — не любого, а того, у которого есть благословение архиерея на чтение определенных молитв над мучимыми от нечистых духов. В противном случае это чисто психиатрическая проблема, не имеющая отношения к духовному состоянию. Это распространенный случай, у нас много боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ных, имеющих в структуре бреда какую-то религиозную тематику, в том числе и такую: «Во мне посиживает бес». Многие из этих пациентов — верующие, православные люди. Если при клинике, где они находятся, есть церковь, они посещают службы, исповедуются, причащаются, и никакой бесоодержимости у их по сути нет.
К сожалению, мы сталкиваемся со случаями, когда священники, не имеющие достаточного опыта и не прослушавшие в 7нариях курса пастырской психиатрии, отправляют совершенно «классических» боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ных на так называемые отчитки. Совершенно недавно ко мне привели девушку, студентку, которая вдруг 100ла заворачиваться в фольгу, надела на нагову кастрюлю — защищалась от некоторых «лучей из космоса». Действительно, классика психиатрии (так называемый студенческий случай)! Но вме100 того, чтобы немедленно вести дочь к врачу, родители повезли ее к какому-то «старцу», 6 часов 100яли в очереди к нему, а позже он послал их на отчитку, которая, конечно же, не посодействовалла. Сейчас состояние данной нам пациентки удовлетворительное, болезнь удалось купировать с помощью фармацевтических средств.
— Вы говорили уже тут о том, что боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ной, абсурд которого имеет религиозную окраску, быть может весьма активен. А ведь найдутся люди, которые ему поверят! Бывает ли так, что обычного боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ного человека принимают за святого?
— Конечно бывает. Точно так же бывает, что человек говорит о своей бесоодержимости либо о каких-либо необыкновенных видениях, о своей особой близости к Богу и особых дарах — а все это по сути про100 болезнь. Вот почему мы, психиатры, преподающие пастырскую психиатрию, говорим будущим священникам: есть повод насторожиться, если ваш прихожанин уверяет вас, что достигнул уже каких-либо высоких духовных состояний, что его посещают Богоматерь, святые и т. д. Духовный путь долог, сложен, тернист, и только единицы выдерживают его и 100новятся великими подвижниками, которых посещают Ангелы, святые и Сама Божия Матерь. Мгновенных взлетов тут не бывает, а если человек уверен, что именно это с ним произошло, — в абсосвирепном боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)шинстве случаев это проявление патологии. И это снова показывает нам важность сотрудничества врача-психиатра и пастыря, при четком разграничении сфер их компетенции.
