Естественные науки этогоденька вторгаются в области, ранее заповедные; человек благодаря научному знанию получает возможности, которые еще вчера представлялись фантастическими. Но всегда ли это во благо по сути? Какую черту не вправе переходить ученый — практик, доктор? Почему Церковь выступает против некоторых новейших медицинских методов и технологий? Как вообще совместить биологические данные о человеке и духовное знание о нем?
Наш собеседник протоиерей Константин Константинов преподает биоэтику в Санкт-Петербургской Духовной Академии. Он — кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Института экспериментальной медицины РАМН.
Границы допустимого
— Для вас как ученому и священнику, наверное, приходилось — себе самого, для Ваших студентов, прихожан, про100 окружающих — отвечать на вопросец: должны ли быть установлены пределы научно-техническому прогрессу? Где граница, которую переступать нельзя? Что должно остановить Вас и что должно останавливать научное сообщество в принципе?
— Хороший вопросец, тема многих дипломных работ и сочинений по биоэтике, и ответить на него сложно. Граница там, где происходит нарушение человеческой природы. А где она нарушается? Понимаете, это установить непро100. Безусловно, нельзя созодать то, что идет вразрез с заповедями Божиими. По крайней мере, «не убий». Почему, например, не все клеточные технологии мы принимаем? Почему неприемлемо экстракорпоральное оплодотворение? Потому что там происходит убийство только что оплодотворенных клеток. И тут весьма важна церковная позиция. Мы считаем, что только что оплодотворенная клетка — это уже потенциальная личность, а значит, на 100дии, когда два генома объединились в новейший геном, невозможны никакие влекипуляции. Вот одна из границ.
Сфера, в которой мне приходится работать, — психоэмоциональные состояния человека. Тут возникает много вопросов: что такое личность, какова ее природа, какова структура личности? Исходя из этого, мы отыскиваем ответ на вопросец, что можно созодать, а что нельзя. Безусловно, нельзя личность редуцировать, разламывать, нельзя использовать технологии для управления личностью.
— Приходилось ли Для вас общаться и работать с детками, зачатыми с помощью новейших клеточных технологий, — как исследователю и как священнику?
— Нет, не приходилось. Но мы думаем о этих детях. То, что я сейчас скажу, может показаться спорным, но мне думается, что в психическом плане эти люди могут оказаться несколько иными. Представьте: человек живет и знает, что он «из пробирки». Найдутся ведь те, кто ему это даст подсказку.
Такие понятия, как «папа», «мать», — человек может не задумываться о их, но это базовые знания, которые лежат в основе психики и определяют поведение человека. И мне трудно спрогнозировать, как человек, который знает, что он «из пробирки», будет себя вести. Не будем сейчас нагнетать, но возможно, это будет другая психика. Может, эти люди будут наиболее жестокими в чем либо. Это прогноз, наверное, недо100точно обоснованный, но есть такое чувство.
— Что касается новейших методов «планирования семьи», как это называют: экстракорпорального оплодотворения, суррогатного материнства и т. п., — есть масса гуманистических аргументов в их защиту. Это, мол, для того, чтобы родился новейший человек, чтобы женщина узнала счастье материнства… Что можно ответить на эти аргументы? Что можно сказать людям, которые 100ят перед выбором — использование методов такого рода либо усыновление?
— Понятно, что не иметь деток — это страдание, это неудача. Но тут нужно задать вопросец о стоимости. Неважно какая ли стоимость допустима для избавления от такого несчастья? Ответ Церкви — нет, не неважно какая. Не многим можно заплатить за жизнь ребенка. Очевидно, что нельзя пожертвовать жизнями других деток. Мы не можем благословить рождение одного за счет убийства других, а это происходит из-за особенностей методов. Каким будет человек, несущий на для себя этот груз: он живой, потому что братьев и сестер убили? С христианской точки зрения с бесплодием нужно смириться. Смириться, да и молить Бога о исцелении. Я понимаю несколько случаев чудесного зачатия и рождения деток опосля поклонения Поясу Пресвятой Богородицы. Но Господь может и не отдать деток, откуда мы знаем, какие у Бога промыслы, планы? Кого мы вымаливаем? А может, и не нужно ребенка, не во благо это будет? Рождение нового человека в любом случае ответственно, и нужно принять, что это Бог дает либо не дает. Плоть требует, чтобы был ребенок. Но мы же не животикные, плоть должна быть подчинена духу. В данной ситуации выход только в вере. Священник может и должен объяснить: давайте молиться и просить, но будем готовы, что Господь может не выполнить нашей просьбы, ради нашего блага.
— А когда супружеская пара приходит крестить ребенка, который родился с помощью технологии экстракорпорального оплодотворения? Что Вы им скажете?
— Будем крестить. Мы тут не вправе отказывать. Меня иногда на занятиях студенты спрашивают: если к нам придет клон креститься, мы ему откажем? Соборным мнением решили, что не можем отказать. У нас нет оснований сказать: «Это не личность». Рассужотдать можно сколько угодно. Если к для вас пришло разумное человеческое существо с желанием креститься, какие основания отказать, если он верует? Конечно, не откажем. Вопросец в другом: а придет ли он? Насколько это реально? Не понимаю.
— Но ведь клонов пока нет, а трансгендеры есть. Что, если человек пришел к вере опосля того, как сменил данный Богом пол? Я не могу пред100вить трагедию такого человека, но ведь с кем-то это происходит.
— Вы правы, это трагедия. И нужно созодать все, чтобы этого с человеком не случилось, предупредить эту ситуацию. Думаю, тут нет единого рецепта. Нужно будет конкретно разбираться в ситуации человека, взвешивать все: его мотивацию, его состояние, в чем он кается, чего же он желает. Не думаю, что здесь нужно рубить с плеча и говорить: «Иди, переделывай собственный пол вспять, и только тогда покрестим». Скорее, нужно посодействовать человеку принять то, что есть, что уже не исправишь, и человеку придется жить с сиим грузом. Возможно, это будет хороший повод для покаяния. Но в любом случае это катастрофа.
Обратите внимание, какие сложные пошли вызовы. Лет 50 вспять это было не про100 невозможно — такого и нафантазировать никто не мог, это в нагову людям даже не приходило. И увидьте, все эти коллизии возникают, когда мы касаемся модификации природы человека, когда мы вмешиваемся в его природу.
Границы вероятного. Честность ученого
— Можно ли вести речь о запрете исследований? Какие исследования можда и нужно продолжать?
— Мы с вами 100вим вопросец о границах. А кто еще 100вит таковой вопросец? Далеко не все. Предо100точно найдется людей, которые скажут: «Все возможно, только бы моя плоть процветала, только бы удовлетворялось мое любопытство, мне было комфортно от этих технологий». Мы с вами 100вим таковой вопросец потому, что мы люди верующие. Мы понимаем, что пределы есть. Не на все вопросы можно получить ответы, а получив ответы, не все можно запро100 реализовать. Верующему человеку вера помогает ясно это увидеть. А у неверующего, действительно, возникает много неурядицы.
Верующий христианин с самого начала понимает, что человек — существо двусоставное. Есть плоть и душа. Природы их разные: плоть материальна, душа — это дыхание Бога. И тут мы ничего наиболее сказать не сможем. Помните, (Быт. 2, 7). Душа — это объект, не сделанный из вещества. Душа обладает собственныйствами, парадоксальными для нашего мира. Честные ученые исследуют материальный мир, видимый мир; а объект под названием «душа», то, что Бог вдохнул в первого человека, для таковых ученых находится за пределами возможного. Они знают, что не могут честно исследовать этот объект. К нему про100 не прикоснуться.
— Единицы измерения отсутствуют, методы не подступают?
— Совершенно верно. Значит, для нас объект под названием «душа», природа которого — дыхание Бога, — за семью печатями. У нас нет технологий, с помощью которых мы могли бы к нему прикоснуться. Кроме другой души. Правда же? Но нам даны материальные органы эмоций, с помощью которых мы можем познавать мир. Продолжением наших органов эмоций являются технологии исследования. Значит, давайте их использовать во благо. Но нужно понимама, что есть граница, дальше которой пройти нельзя, если мы желаем оставаться честными учеными.
Но это мы с вами так думаем. А есть огромное есличество людей, в том числе и ученых, которые говорят: «Какая душа? Что вы придумываете? Где вы эту душу видели? Покажите нам душу! Для чего говорить о том, чего же мы никогда не видели и не слышали? Нет никакой души. Давайте исследовать тело, давайте исследовать мозг (центральный отдел нервной системы животных, обычно расположенный в головном отделе тела и представляющий собой компактное скопление нервных клеток и их отростков)». Кстати, в их аргументации есть толика правды, и весьма немалая. Тут можно вспомнить великого физиолога Ветлана Павлова. Он запрещал своим сотрудникам использовать психологическую терминологию. Запрещал говорить, например, «собака подумала», «собака почувствовала». За «подумала» он даже накладывал штрафы. Почему? Потому что он как честный ученый исследовал работу мозга, другими словами то, что можно было исследовать. Но не нужно созодать вывод, что Павлов отрицал бытие души. Он про100 не занимался исследованием объекта, к которому не мог прикоснуться.
Мы не произошли от тех, на кого похожи
— Говоря о физической составляющей человека, мы неминуемо касаемся вопроса эволюции. Как совместить объективные данные о эволюции {живых} созданий и веру в Творца, в творение? Шимпанзе и человек генетически весьма близки, как быть с сиим фактом?
— С одной 100роны, тут все про100, а с другой — запутанно. Телесно человек близок к обезьяне, похож на нее, но разве это описывает его природу исчерпывающе? Есть ведь еще душа, дыхание Бога. Пусть строение тела и геномы весьма близки. И что? Я не понимаю, почему это является аргументом в пользу теории эволюции. Фирма «Тойота» выпускает машины разных модификаций, «тойоты» и похожи, и весьма разные. У каждой из их своя конкретная цель и задача. Но из этого не следует, что все они возникли случайно. Наоборот, это говорит о том, что был замысел сделать разные модификации аппаратов для разных целей. И создали. Так и Творец создавал подобное, но разное — для различных целей. Телесная схожесть обезьяны и человека не является аргументом ни для той, ни для другой стороны.
Еще о эволюции. Сейчас даже многие верующие люди и священники с теологическим образованием говорят, что аргументов в пользу теории эволюции так много, что уже стыдно ее не принимама. Я с сиим не согласен. Это не так.
— Неужели?
— Попробую объяснить, почему нельзя соглашаться с теорией эволюции. Многим кажется, что она полностью совместима с верой в Бога. Про100 Господь сделал таковой мир, где все само развивается, вот происходит в этом мире эволюция, таково его собственныйство. В результате счастливых случайностей в нем могут возникать новейшие живы существа. Это христианская попытка принять теорию эволюции. Но хитрость в том, что, согласно теории эволюции, для возникновения жизни не нужны дополнительные условия. Согласно ей, физико-химических параметров мира достаточно для возникновения жизни, другими словами мир не нуждается в бытии Бога. Бог, создавший мир, боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ше не нужен, все само получается. Вот ее главная идея, понимаете? Если мы принимаем эту теорию, то мы с сиим соглашаемся. Но можем ли мы с вами это принять? Как без Бога? Мы верим в Бога, невозможно Творца исключить из процесса возникновения жизни. В Книге Бытия мы читаем о поэтапном сотворении мира. Сотворение растений, животикных, человека — это отдельные этапы. В четыре этапа сотворено живое. Смотрите, какая просвора идея.
Могло быть так: Господь задал бы вектор развития мира, и дальше Его вмешательство было бы не нужно. Но у пророка Моисея описана другая картина, другой порядок. Господь все время действует, все совершается Его произволением. Потому что необходимо Его вмешательство! Для каждого следующего этапа было необходимо что-то чрезвычайно новое, что-то, чего же не было на предыдущем этапе и что не могло там появиться.
Текст и Создатель
Есть такое явление, как генетический текст. Геном, генетическая информация — термины, которые у всех на слуху. У меня весьма простой вопросец. Если мы говорим, что имеем дело с генетическим текстом, а это то, что определяет конкретный вид живого существа, то кто создатель? Вы где-нибудь видели текст без автора? А геном — это текст.
Кто-то скажет: «Да это метафора». Увидим генетика — спросим: это текст либо это для красного словца текстом названо? Он скажет: «Да, это текст». Само существование генетического кода удивительно, это в свое время поразило исследователей. Они ожидали найти новейшие физические принципы. Не отыскали. Никакой новейшей физики и химии там нет, законы все те же самые. Но почему-то эти законы организованы в коды, тексты, другими словами смысловые опослядовательности. Знаковая система. Как мы будем относиться к знаковой системе?
Я предлагал этот вопросец генетикам и богослодля вас. Меня поразила разность реакций. Генетики не задумываются о природе тек100. Они не гуманитарии, не филологи. Не много ли откуда тексты берутся. Но в том, что это текст, они не сомневаются. Они знают грамматику этого тек100. А у богословов другая реакция. Богослов знает, что тексты сами собой не пишутся. У текстов есть создатель, потому что в их есть смысл. Но богослову весьма сложно принять, что генетический текст является по сути текстом.
Нет необходимости доказывать, что азбука Морзе — это лингвистическая конструкция, хоть там только два знака. И геном — текст, только знаков не два, а четыре — четыре нуклеотида. И есть жесткая система кодирования. Она практически единая для всего живого мира. На этом языке написаны геномы всех организмов, от бактерии до человека. Правда, с небольшой разницей, есть «диалекты». Но язык единый. Почему-то эволюционисты обожают использовать данный факт в свою пользу. Они говорят, что это доказывает теорию эволюции. Каким образом? Если все тексты на одном языке, по-моему, очевидно, что писал один Создатель.
Но заглянем дальше: текст — это всего только способ передачи некий мысли, это сообщение. Поэтому когда эволюционисты говорят, что это все появилось само собой, я отвечаю: «Укажите способ генерирования новейшей информации. Как получается новенькая информация? Покажите этот алгоритм!». Если продолжить логику эволюционистов, произведение, например литературное либо музыкальное, может возникнуть само собой.
Забегая вперед, могу сказать, что отчасти мы тут получаем ответ на вопросец: что такое личность? Генератор смыслов. А откуда берется генерация смыслов, это что, собственныйство тела? Машина может создавать новейшие смыслы? Тело — это машина, биологу это очевидно. Машина — система детерминированная. Скажите мне, пожалуй100, как машина может создавать новейшую информацию? Есть ли такие алгоритмы? Их нет.
Душа способна генерировать смыслы. Откуда она их берет — из вечности? Каким образом? Неведомым, мы не знаем, как это происходит. Возможно, тело транслирует эти идеи в наш мир. В реальности этот механизм весьма сложный: важна мотивация, конкретные жизненные обстоятельства. Но у новейших смыслов есть создатель. Есть та таинственная точка, откуда эти смыслы берутся, и эта точка по сути бесконечность. Поэтому если мне говорят, что у текстов нет автора, тогда пусть покажут алгоритм, как новейший смысл возникает из ничего.
Есть таковая точка зрения, согласно которой новенькая информация является результатом запоминания случайного выбора. Таковым образом, в шуме моря все есть симфонии мира, написанные и еще не написанные, но попробуйте их извлечь оттуда! Чтобы извлечь «Девятую симфонию», нужен был Бетховен. А так — да, в шуме все есть. Но требуется личность, чтобы из хаоса извлечь что-то ценное.
У людей, которые занимаются теорией алгоритмов, есть интересная идея: не существует алгоритма создания алгоритма. Но человек почему-то это делает — создает алгоритмы. Это называется творчеством. Возвращаемся к началу вопроса: за текстом 100ит разум. Разума во вселенной только два: человеческий и Божественный. Когда человеческого разума еще не существовало, был только один Источник смыслов. Это Господь. Он сначала сделал материю, а позже подчинил ее тем смыслам, которые Сам задумал. Так возникают крокодил, орел, лев, а позже и человек. По очень мере, человеческое тело.
Вот такова примерно моя аргументация: тексты — это смыслы, а смыслы сами собой не образуются. У их один источник: разум, Божественный и человечий.
Основная задача эволюционистов — исключить Бога из процесса возникновения жизни. Как им кажется, они с сиим успешно справляются. И мне с ними не по пути.
— Это скорее попкулистская, а не научная задачка?
— Это мировоззренческая задача. Понимаете? Не понимаю, все ли отдают для себя отчет в этом, но она такова. Попкитаться рассмотреть возникновение жизни, оперируя только законами неживой природы: физики и химии.
— Вернемся к понятию «честного ученого». Получается, что он должен выбирать: или признать наличие Божественного смысла, или объяснять необъяснимое с помощью какой-нибудь альтернативной теории.
— И ну и нет. Я задавал вопросец о смыслах и текстах генетикам, мне была интересна их реакция. Они видели тупик в этом вопросе, отмахивались. Они уходят от ответа. Им все равно, откуда берется текст. Они работают с ним, а что до происхождения — «Мир так сложен, может, и сам собой появился». Это уже иррациональные моменты. Боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)шинство людей уходят от сложности этих вопросцев.
Френсис Вопль, один из тех, кто открыл структуру молекулы ДНК (Дезоксирибонуклеиновая кислота — макромолекула, обеспечивающая хранение, передачу из поколения в поколение и реализацию генетической программы развития и функционирования живых организмов), впоследствии стал на позиции панспермии. Что это? Теория, по которой жизнь есть везде. И жизнь на землю была привнесена из космоса. Почему он к этому пришел? Он увидел в геноме смыслы, тексты. Он понимал, что тексты сами собой не могли произойти, и счастливой случайностью это нельзя объяснить. Потому он этот вопросец перенес на весь необъятный космос. «Текст кое-где там возник, потому что космос бесконечен». Это вариант веры. Иррациональный ответ на слишком сложный вопросец. Вопль материалист, и он отыскал себе понятный ответ. Кстати, гипотеза занесения жизни снаружи, из космоса, сейчас нередко муссируется.
— Наверное, в этом варианте есть что-то притягательное для людей?
— Одни упрощенно говорят, что инопланетяне внесли. Другие — что в глубинах космоса что-то возникло и на комете прилетело. Это вариант веры. Ибо: проверить нельзя, а вероятность счастливой случайности на космических про100рах выше, чем на Земле, по крайней мере, в это легче веровать.
— Вопросец о детерминации человека. Хоть какой человек с детства слышит: «Это для тебя по наследству передалось». Насколько личность зависима от наследственности?
— Во-первых, нужно отдавать для себя отчет в том, что законы генетики действуют, и наследование признаков есть. Мы с вами от наших родителей наследуем многие признаки. Но, подчеркиваю, геном определяет собственныйство нашего тела, а у нас есть еще душа. И тут мы с вами совершенно само100ятельны, уникальны и неповторимы. И вопросец в том, что в нашей жизни будет преолаотдать: собственныйства нашего тела будут доминировать либо наши мировоззренческие позиции, наше духовное содержание. Весьма нередко доминируют потребности тела. Но человек, который пытается жить жизнью духа, способен отторгнуть их и сказать: «Нет, это недостойно, не соответствует заповедям Божиим». Весьма быть может, что наша склонность к определенным гренахал генетически обусловлена. Но это нас не оправдывает. В каждом из нас есть дух — дыхание Божественное, и мы имеем возможность бороться с грехом. Я не говорю, что это про100 и легко. Нет, это борьба весьма сложная. И действие природы в данной борьбе необходимо учесть.
