Этогоденька каждый священник, несущий службу не только в 100личных городах, да и в глухой деревне, сталкивается с практически неизвестным ранее в России духовным явлением — наркоманией. Десятки молодых людей, а еще почаще обезумевшие от горя их матери и отцы, приходят в храм за последней надеждой, которую дает только Бог, когда все человеческие средства уже исчерпаны.
Среди этих пришедших практически нет сознательных православных христиан: в церковной среде наркомания очень редкое, исключительное явление. Кто-то из этих несчастных номинально крещен, кто-то желает креститься, чтобы “выздороветь”, но многие вступают в этот неведомый для их мир с искренним желанием понять те великие истины о Боге и человеке, которые они знали только понаслышке. Понять той интуицией, которая рождается от жажды жизни у обреченных людей: они понимают, что в ответе на эти великие вопросы кроется их спасение.
И каждый русский батюшка, будь то магистр богословия либо неученый монах, открывает перед данной для нас жаждущей душей такие удивительные пылайзонты, таковой непостижимо-прекрасный мир, что обреченный, смертельно-больной, с искалеченным сознанием и разрушенной волей человек, получает не только надежду, да и силы, и желание жить дальше, он черпает из неведомых ему дотоле источников удовлетворенность нового познания мира — и того мира, что окружает его, и мира духовного, который он находит внутри себя. Наконец, самой своей жизнью он начинает познавать Непостижимого Бога, перед которым в благоговении преклоняется этот сейчас уже свободный, новейший человек.
Он узнает, что бывшейке с ним — это не про100 болезнь, а нечто боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)шейке — то, что его предки называли славянским словом “СТРАСТЬ”, которое переводится и как “сильное, неукротимое желание”, а еще как “мучение, страдание”. Но эта страсть особая — она искусственная, привнесенная снаружи, но ставшая настолько сродной его душе и телу, что превратилась вроде бы в часть его самого. И еще он трезво и супругественно понимает, что эта страсть будет в нем до конца жизни и до конца жизни ему придется бороться с ней. Но в Церкви ему дано все, чтобы выйти из данной для нас борьбы победителем: таинство причащения, исповедь, аскетический опыт многих поколений подвижников, благодатная Божественная помощь.
Боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)шая часть людей, пораженных сиим недугом и потому пришедших в Церковь, проходит именно таковой духовный путь. Но, конечно же, бывает и по-другому. Вот 100тистические данные о работе с наркоманами одного из монастырей Русской Православной Церкви — Иоанно-Богословского, что находится в Рязанской епархии. Этот монастырь сотрудничает с отделением внеболь (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ничной помощи и реабилитации НИИ (Научно-исследовательский институт — самостоятельное учреждение, специально созданное для организации научных исследований и проведения опытно-конструкторских разработок) наркологии. В монастырь были привезены “18 боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ных, у которых диагносцировалась полинаркомания с преимущественным злоупотреблением героином”. Возраст боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ных от 18 до 24 лет, продолжительность употребления наркотиков до 5 лет. Они пробыли в монастыре от 6 до 12 месяцев. Никто, конечно же, не 100вил целью созодать их монахами, но они должны были подчиняться монастырскому уставу, ходить на богослужения, нести послушания на подсобном хозяйстве, на кухне, в библиотеке. Они читали духовную литературу, нередко общались со священником, который стал их духовным наставником.
В результате из восемнадцати человек двое отказались от участия в реабилитационной программе монастыря с самого начала, еще на этапе адаптации. Осталось 16. У двенадцати отмечается ремиссия длительностью от 6 месяцев до 2-ух лет, у четверых возникали кратковременные 2-3дневные срывы, опосля что они ненадолго возвращались в монастырь, чтобы вос100новить себя. Подробнее о этом члены конференции услышат в докладе сотрудников НИИ (Научно-исследовательский институт — самостоятельное учреждение, специально созданное для организации научных исследований и проведения опытно-конструкторских разработок) наркологии Разуваева, Дудко и Пузиенко.
Вот типичная картина того, как священники по всей стране борются за наркозависимых боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ных иногда вместе с профессиональными наркологами, дополняя знания и опыт друг друга, но почаще в одиночку: не у всех есть таковая возможность.
Одиннадцать лет ведет без преувеличения подвижнические труды профессиональный доктор психиатр протоиерей Алексий Бабурин, возглавляющий душепопечительский центр для наркологических боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ных — дом милосердия в храме села Ромашково. В церковных и медицинских кругах известны имена иеромонаха Валерия (Ларичева), к.м.н., руководителя братства трезвости, настоятеля храма Флора и Лавра в селе Ям, московской обл., протоиерея Димитрия Дудко, который уже 30 лет занимается данной для нас проблемой, д.м.н иеромонаха Анатолия (Бере100ва), который трудится в Москве, в душепопечительном центре во имя святого праведного Иоанна Кронштадсткого.
Мы в Сретенском монастыре раньше специально не занимались данной для нас проблемой. Ее поставила перед нами сама жизнь. За семь лет в нашем приходе воцерковилось довольно много бывших наркоманов, около 5десяти молодых людей. Человек тридцать из их этогоденька полностью прекратили прием наркотиков, создали семьи, воспитывают малышей. Трое 100ли послушниками монастыря. Человек пятнадцать-двадцать все еще иногда срываются, но они уже твердо знают путь возвращения к для себя, возвращения к Богу. Понялла нас и трагедия. Один из наших прихожан, который попал к нам в страшном состоянии героиновой зависимости, потом 6 лет дернажимался (за исключением нескольких эпизодов)… С ним вдруг произошел срыв в компании 100рых друзей, и он погиб от передозировки. Причем пришел он к ним с желанием посодействовать, откликнувшись на их просьбу о помощи, пришел в собственный денек рождения. 100рые друзья ради праздника сначала угостили его спиртным, позже основательно напоили, а позже уговорили приять героин, чтобы доказать, что они вместе, что он их “друг”. (Специалисты-психологи утверждают, что наркоман охотнее поделится наркотиком с тем, кто пытается “слезть с иглы”, чем с тем несчастным, у которого происходит даже самая жестокая “ломка”. Для нас, православных людей, это очередное доказательство демонической духовности, которую несут с собой наркотики.)
Эта трагедия со смертью нашего прихожанина и друга потрясла нас. И мы все, и в первую очередь бывшие наркоманы, поняли, что борьба идет не на жизнь, а на погибель, и эта страсть не оставит их до конца жизни.
Поэтому никаких воздушных замков мы не строим. Мы твердо сознаем, что Бог сделает для спасения человека все, но, как пишут святые отцы Церкви, Бог не может спасти человека без него самого. И хотя нас убеждают, что процент излечения в православных противонаркотических общинах в 10, если не боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ше раз выше, чем в обычных лечебницах, каждый срыв, а тем наиболее каждая погибель, — это наша вина, наше упущение, недо100ток наших молитв.
И еще недо100ток профессионализма. Именно поэтому по благословению Святейшего Патриарха при нашем Сретенском монастыре мы создали центр “Преодоление”, в котором сотрудничают и священнники, и специалисты-наркологи, поэтому решились созвать нынешнюю конференцию — чтобы поучиться друг у друга, чтобы увидеть наших соратников, о которых мы знаем только то, что они есть по всей России, что мы делаем одно дело, но иногда разрозненно, не зная опыта друг друга.
На нашей конференции еще не раз будут говорить о том, что наркомания угрожает национальной безопасности страны, что волшебствовищно, но рассадниками наркомании 100ли армия и школа, что существует разветвленная коррумпированная преступная структура, которая получает на наркотиках от 500 до 2000 % прибыли и борьба с которой требует огромных сил, требует супругества для принятия государственных решений, — но мне хотелось бы остановить Ваше внимание еще на одной новейшей проблеме — проникновение наркотиков в нашу многострадальную измученную деревню, в крестьянскую среду, которой досталось за последнее 100летие, может быть, боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)ше всех.
В Рязанской губернии, где находится скит нашего Сретенского монастыря, как и практически во всех губерниях, наркотики можно приобрести буквально в хоть какой деревне! Если раньше было принято считать, что проблема наркомании касается только крупных городов, то этогоденька это не так. Дешевые наркотики заполонили русскую деревню. И крестьянская молодежь не защищена ничем — ни верой, ни характерственными понятиями о добре и зле, ни какой бы то ни было идеологией, ни даже чувством самосохранения.
Чтобы не быть нагословным, приведу выдержки из 100тьи провинциальной газеты “Нижегородскеие новости” от 11.01.2000 “Наркомания — болезнь души”. Речь в 100тье идет о ситуации с наркоманией в маленьком городе Кстове Нижегородской области: “В глубинке, где традиционный “наркотик” — водка и самогон, казалось бы такому дорогому удовольствию как настоящий наркотики — места нет. Но время, как известно, развенчивает самые стойкие убеждения. Для провинциального Кстова наркотики — реальность, а не перспектива, начинающаяся эпидемия, которая начала уносить жизни, жертвы обещают быть к тому же еще”. Около 7десяти процентов кстовских школьников, по оценкам специалистов-психологов, или устойчивые наркоманы, или имеют предрасположенность к наркомании. Самым маленьким шесть-семь лет…
А что предохранит Кстовских школьников от наркомании? Почему бы им не выкурить этого зелья либо не уколоться героином, который стремительно дешевеет и уверенно проникает в провинцию . Почему они должны быть наименее “крутыми”, слабее “оттянуться”, не “брать от жизни все”, чем те их сверстники в телевизоре, которые диктуют им как следует жить, задают и моду, и мысли, и желания?
Вот очередное исследование из провинции. Сотрудник НИИ (Научно-исследовательский институт — самостоятельное учреждение, специально созданное для организации научных исследований и проведения опытно-конструкторских разработок) психического здоровья А.И.Мандель приводит данные по городу Томску. Он рассматривает 98 случаев отравления опийными алкалоидами, закончившихся летальным исходом. Среди погибших преоладают лица возрастной группы от 15 до 25 лет. Только 17,5% из их состояли на учете у нарколога. Другими словами официальная 100тистика, к слову, наиболее чем в 5 раз занижает действительное есличество наркозависимых, “плотно сидящих” на тяжелых наркотиках. Средний возраст погибших — 21 год.
В Михайловском районе Рязанской области, в деревнях вокруг нашего скита, смертность втрое превышает рождаемость. Родившиеся малыши, если им повезло и их родители не алкоголики, с боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение)шим процентом вероятности 100нут наркоманами. Они тоже могут умереть в 21 год, если сейчас не будут введены самые решительные меры против их нынеших и будущих убийц.
Чтобы осознать, что все это не преувеличение, достаточно побывать в любом городском морге. Недавно мне пришлось хоронить пожилого человека. В морге только он лежал среди нескольких совершенно молодых тел. Я спросил, почему это, что происходит? Сотрудник морга ответил коротко: “Наркотики”.
“В России, — пишет научный сотрудник НИИ (Научно-исследовательский институт — самостоятельное учреждение, специально созданное для организации научных исследований и проведения опытно-конструкторских разработок) наркологии В.П. Нужный, — относительные размеры смертности в пожилом возрасте снижены, а смертность среди лиц трудоспособного возраста резко увеличена. Благодаря этому возрастная кривая смертности имеет черты типичные для государств, переживающих эпидемию инфекционных заболеваний либо ведущих продолжительные военные деяния”
Нам скажут, что эта катастрофическая ситуация связана с социальными проблемами: нагодом, нищетой, безработицей, с государственными настроениями… В которой-то мере это, быть может, и так. Но посмотрите на пример западных, так называемых “благополучных” государств, граждане которых обеспечены всем в обилии.
Этогоденька рост наркомании в США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) не только не остановлен, но постоянно увеличивается, несмотря на беспрецедентные государственные антинаркотические программы, несмотря на миллиардные средства, выделяемые на борьбу с наркоманией. В странах, где практикуется либерализм по отношению этому злу, ситуация складывается еще ужаснее. Голландия, где частично, тоже во исполнение правительственной программы, легализованы наркотики, превратилась в “наркотическую яму Европы”. Испания, правительство которой в 1985 году опослядовало примеру Голландии, добилась только того, что через 10 лет число только зарегистрированных наркоманов возросло в 8 раз. Несколько лучше ситуация в странах, где проводится сверхжесткая политика — это некоторые арабские страны. Да и там употребление наркотиков ежегодно возрастает на 2–3%.
Наркомания — это проблема не только и не настолькоко медицинская, правовая либо социальная. В первую очередь, это проблема мировоззренческая. Не случайно только те, в ком на личном уровне совершилось духовное прозрение, кто обрел прочную духовную основу в своей жизни, обретают спасение.
Но в веру нельзя никого обратить насильно. Даже наркомана, уже почуявшего свою смерть, нельзя привести в церковь и “насильно” спасти. Православие — это выбор свободного человека. И сделав этот выбор, человек получает необыкновенные силы для борьбы со злом внутри себя.
Если наше общество решится всерьез бороться с данной для нас чумой нашего времени, то оно должно пройти таковым же методом. В противном случае, никакие правительственные программы, никакие многомиллионные вложения, никакие реабилитационные центры не остановят распространения этого зла, как не останавливают они его в западных странах.
В России вот уже десяток лет отыскивают национальную идею. Если поиски ее будут продолнажиматься вне контек100 национальной русской истории, вне духовных основ Православия, то находить можно бесконечно долго. Нам не найти ничего, кроме того, что дано России Богом. Если мы отторгнем это, то нас по второму кругу ожидают испытания, подобные тем, что произошли в ХХ веке.
Необходима прочная государственная идеология, основанная на здравом мироощущение, крепчалкий духовный фундамент, способный выдернажимать такую громаду, как Россия со всеми ее проблемами, новыми и застаревшими болезнями, — нужна сила, могущая оградить человека от всего многоликого, беспощадного, лукавого зла, которое еще пока расползается этогоденька по всей нашей земле.