Дмитрия Шостаковича возносили, осыпали заслугами. Его же лишали должностей, музыку воспрещали, спектакли закрывали. Жизнь огромное количество раз испытывала его на крепкость… Почти все в его личности так и осталось загадкой, но есть истории, которые молвят сами за себя…
«На девятнадцатом году революции Сталину пришла идея (назовём это так) устроить в Ленинграде «очистку».
Он изобрёл метод, который казался ему узким: обмен паспортов.
И десяткам тыщ людей, основным образом дворянам, стали отказывать в их.
А эти дворяне давным-давно перевоплотился в честных русских служащих с дешёвенькими ранцами из свиной кожи.
За отказом в паспорте следовала незамедлительная высылка: или ближе к тундре, или — к раскалённым пескам Каракума.
Ленинград рыдал.
Незадолго ранее Шостакович получил новейшую квартиру.
Она была раза в три больше его прежней на улице Марата. Не стоять же квартире пустой, нагой. Шостакович наскрёб незначительно средств, принёс их Софье Васильевне и произнес:
— Пожалуйста, купи, мать, чего-нибудь из мебели.
И уехал по делам в Москву, где пробыл недельки две.
А когда возвратился в новейшую квартиру, очам своим не поверил: в комнатах стояли павловские и александровские стулья красноватого дерева, столики, шкаф, бюро. Практически в достаточном количестве.
— И всё это, мать, ты купила на те гроши, что я для тебя оставил?
— У нас, видишь ли, жутко подешевела мебель, — ответила Софья Васильевна.
— С что бы?
— Дворян высылали. Ну, они в спешке чуток ли не даром отдавали вещи. Вот, скажем, это бюро ранее стоило…
И Софья Васильевна стала говорить, сколько ранее стоила таковая и таковая вещь и сколько сейчас за неё заплачено.
Дмитрий Дмитриевич посерел. Тонкие губки его сжались.
— Боже мой!..
И, торопливо вынув из кармашка записную книгу, он брал со стола карандаш.
— Сколько стоили эти стулья до несчастья, мать?.. А сейчас сколько ты заплатила?.. Где ты их купила?.. А это бюро?.. А диванчик?.. и т. д.
Софья Васильевна буквально отвечала, не совершенно понимая, для что он её о этом спрашивает.
Всё записав своим острым, узким, шатающимся почерком, Дмитрий Дмитриевич нервно вырвал из книжицы лист и произнес, передавая его мамы:
— Я на данный момент поеду раздобывать средства. Хоть из-под земли. А завтра, мать, утром ты развези их по сиим адресам. У всех ведь остались в Ленинграде близкие люди. Они и перешлют средства — туда, тем… Эти стулья ранее стоили полторы тыщи, ты их купила за четыреста, — возврати тыщу 100… И за бюро, и за диванчик… За всё… У людей, мать, несчастье, как сиим воспользоваться?.. Правда, мать?..
— Я, очевидно, сделала всё так, как желал Митя, — произнесла мне Софья Васильевна.
— Не сомневаюсь.
Что это?..
Пожалуй, обычная порядочность. Но как нам не хватает её в жизни! Данной обычной порядочности!»
Создатель: Анатолий Мариенгоф
По материалам: Избранное