Отдай дурака молодухе, пусть она с ним мается

История со счастливым концом, хоть и мало печальным. Ведь потраченные годы не возвратить. И все таки… счастье познается в сопоставлении. Некие на него так и не решаются… 

Наша бывшая нянюшка, красивая дама, всю жизнь на горбу волочила придурошного муженька, возлежавшего на диванчике. Вкалывала с утра до вечера, хваталась за всякую подработку, годами носила одни и те же туфли.

Нет, она не смотрелась неряшливо. Напротив. Весьма аккуратная, такая ветхозаветная нянюшка, у нее даже узорчатые воротнички были. Малышей она учила не лишь держать ложку — вилку и гласить «спасибо», но к тому же зарубежным языкам. Британский. Французский. Германский. Красивые манеры. Фортепиано.

Её пра-пра правила пансионом для девиц, пра — ухитрилась пережить революцию, ее бабушка плясала в балете, а мама была талантливейшей синхронисткой-переводчицей. Сама наша нянюшка окончила пед. Но вот так жизнь оборотилась….

На свою жизнь она никогда не сетовала. Она совершенно была умопомрачительно сдержанной.

— Леночка, вы себя угробите, — гласила, когда я, серо-зеленая, приползала с работы в три ночи, ударными темпами сдав четыре выпуска по восемь полос.

И уходила домой, таковая же серо-зеленая, с красноватыми от нескончаемого недосыпа очами, но совершенно прямой спиной.

Этакая британская леди из романа какой-либо сестры Остин.

Супруг ее был полной противоположностью.

Румяный, постоянно удовлетворенный жизнью, он трудился кое-где до обеда, позже приходил домой и начинал звонить ей с вопросцем — когда же финансово накладная супруга изволит возвратиться и его покормить?

Она старательно ему разъясняла, где что лежит. Где хлеб, где суп, где ложки. Добавляла — посуду не мой, поставь в раковину.

Гласила — хворает. Что-то со спиной. И с желудком. И с ногами. И с нервишками….

Позже я осела дома, а Надежда Филипповна ушла в другую семью, зарабатывать на пропитание супругу, на его лекарства, на его прекрасные костюмчики, на его сверкающую лаком черненькую машинку.

Годом ранее лицезрела ее все таковой же усталой, серо-зеленой, как и ранее. Как вдруг…

— Нянююююшка! — закричали мои маленькие у кассы супермаркета.

В расцветающей, румяной, свежайшей даме Надежду Филипповну выяснить было недозволено. Полностью.

Предложила подвезти ее домой, разговорились.

Оказалось, пока она вкалывала, супруг завел легкий необременительный роман с девицей помладше. Девица желала замуж, даже за такового вот бесперспективного товарища. Быть может, девица не знала о его бесперспективности? Быть может, он казался ей крайним шансом?

В общем, ушел супруг.

— Понимаете, Леночка, весьма обидно сначала было. — С умопомрачительной откровенностью признавалась она. — Он ведь произнес, что я поменялась, опустилась. Что нет никаких сил рядом со мной, таковой, находится. Но вот как-то совладала. Десятый месяц уже одна, и сообразила, что счастлива. Таковой груз тянула, и у меня его, в конце концов, забрали. Не представляете, как я данной даме признательна…

Я посчитала. В этом году ей будет 40 восемь лет…

Уже по пути домой задумалась — сколько таковых милых дам тянут собственных румяных супругов, подтирая им сопельки, и позже рыдают, оказавшись у разбитого корыта?

И могут быть счастливыми, поняв ординарную правду: решил свалить к той, что помоложе, к той, которая «не опустилась»? Вперед и с песней.

Отдай дурачины молодухе, пусть она с ним мается…

Создатель: KI_Bella
Иллюстрация: Валентин Губарев

Новое видео:

Уютный дом