Романы Миши Булгакова можно перечитывать нескончаемо, всякий раз отыскивать новейшие смыслы и все таки не осознавать их до конца. При всем этом жизнь самого создателя была не наименее таинственной, чем его творчество. В биографии Булгакова много символов вопросцев и черных пятен. Да, он весьма противоречивый, но за это и любим!
Миша Булгаков гласил, что «рукописи не пылают», а сам спалил 1-ый вариант «Мастера и Маргариты». Он рекомендовал не просить у мощных, но заигрывал с властями и, а именно, молил Надежду Крупскую о столичной прописке… Издание ReadRate собрало скользкие факты в биографии писателя и некими из их мы поделимся с вами.
«Никогда и ничего не требуйте! Никогда и ничего, и в индивидуальности у тех, кто посильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут!»
Столичный квартирный вопросец попортил всех, включая самого Булгакова. Он приехал в столицу в 1921 году с маленьким чемоданчиком и нашёл приют в квартире собственной сестры, гулкой коммуналке на Большенный Садовой, 10. Как писал сам создатель, «скверная комната скверного дома», «мерзкий потолок – маленький, закопчённый и треснувший, но всё же потолок, а не голубое небо в звёздах над Пречистенским бульваром».
Из соседей самогонщик, милиционер, путана Дуся, которые гремели кастрюлями, устраивали драки и поминутно строчили на писателя доносы. Имели право: у новейшего жильца не было прописки.
Что оставалось созодать? Пришлось просить о прописке начальницу Надежду Крупскую. Она была управляющим Главполитпросвета, в литотделе которого работал Булгаков. Крупская прислала в домком маленькую записку «Прошу прописать», и всё стремительно отважилось.
«Вы судите по костюмчику? Никогда не делайте этого. Вы сможете ошибиться, и притом очень крупно»
По немногим уцелевшим фотографиям видно, что Миша Булгаков неописуемый щеголь. Даже много лет спустя журнальчик GQ гласит о нём как о иконе мужского стиля. Мемуары Валентина Катаева о костюмчике «синеглазого компаньона» таковы: «он надел галстук бабочкой, цветной жилет, башмаки на пуговицах, с прюнелевым верхом, и даже, что показалось совсем неописуемым, в один красивый денек вставил в глаз монокль».
И если про монокль это уже шуточка и перебор (Булгаков пользовался им несколько раз, чтоб посмешить компаньонов), то про костюмчик незапятнанная правда.
У четы Булгаковых в 1-ые годы жизни в Москве не было средств, они ели лишь картошку и ездили в трамвае зайцем, но отлично смотреться и не терять плюсы было для писателя делом чести.
«Любому будет дано по его вере»
Когда доходит дело до вопросца отношений Булгакова с верой, из себя выходят даже самые сдержанные биографы. Они всё спорят, кем он был: церковным человеком либо богохульником, еретиком и сатанистом?
Дела с религией у Булгакова вправду в статусе «всё трудно». Оба деда – священники, отец – доктор Киевской духовной академии. Пока глава семьи был живой, в гулкой многодетной семье исполнялись все ритуалы. Ранешняя погибель отца вызвала у Миши внутренний протест, он не стал соблюдать посты, а скоро совершенно отошёл от религии.
С первой супругой Татьяной Лаппой венчался по всем обычаям, поздравлял родственников с днём церковных именин, но сиим и ограничился. В прозе Булгаков ругал попов и священников («Таковых дураков, как ваши попки, нету остальных на свете»), но при всем этом читал много теологической литературы. Всё пробовал трезво разобраться, кто таковой был Иисус Христос и верно ли его ученики «донесли» до других главные христианские постулаты.
Булгаков просил не хоронить его по церковным ритуалам, но свои дела с Богом у него определённо были. Что было дано ему по «его вере», будут спорить и далее.
«Правду гласить просто и приятно»
Писатель, который вложил эти слова в уста собственного персонажа Иешуа Га-Ноцри, сам не постоянно гласил правду о окружающих его людях. К примеру, о Алексее Толстом, которого Булгаков не мог терпеть, но при всем этом не гнушался его помощью для «раскрутки» собственного имени.
Вправду, Булгакова открыла берлинская газета «Намедни», конкретно там печатались наилучшие тексты, были в первый раз размещены «Записки на манжетах». Гонорары от публикаций выручали Булгакова в 1-ые голодные годы в Москве. Но собственного благодетеля писатель называл не по другому как «сволочью», а позже ещё прилюдно высмеял его в «Театральном романе» в виде Измаила Бондаревского. В глаза гласить не смел, на общих вечеринках глядел в упор и молчал, «ел очами».
«Рукописи не пылают»
При всем этом Булгаков сжёг первую редакцию романа «Мастер и Маргарита». И она, вопреки его уверениям, сгорела: на руках у вдовы Булгакова Лены осталась лишь пара тетрадей со страничками, оборванными наполовину либо на две третьих. «Своими руками бросил в печку черновик романа о дьяволе», как написал он в письме русскому правительству.
«Тот, кто любит, должен делить участь того, кого он любит»
Здесь стоит вспомянуть, как Булгаков обошёлся со собственной первой супругой, Татьяной Лаппой. Уж вот где не скажешь про «разделение участи». Писатель сам это отлично осознавал, потому перед гибелью всё просил позвать «безропотную Таську», чтоб извиниться перед ней. А она вправду всё для него делала: пошла против воли родителей, сделала аборт, зажимая рот, ассистировала на операциях и выручала от пристрастия к морфию. Булгаков орал на неё и целился примусом.
При переезде в Москву Татьяна на сто процентов взяла на себя хозяйственные заботы, ни с кем их не «разделяя». Пока она придумывала, чем накормить супруга в обед, он в одиночку прогуливался по гостям и заигрывал с дамами. Булгаков был женат три раза.