Благодаря Чарльзу Буковски в литературе возникло направление «грязный реализм». Но прославился он не только лишь литературным творчеством, да и любовью к дамам, алкоголю и стычкам. Будучи отчаянным человеканенавистником с весьма гнусным нравом, Буковски питал самые нежные чувства к… кошкам. В 2015 году в свет вышел сборник рассказов писателя, посвященный четырехногим питомцам.
Наиболее того, Буковски грезил превратиться опосля погибели в кота. Он утверждал: кошки — наилучшее, что сделала природа. И в подтверждение предлагаем почитать, что писатель гласил и писал о этих звериных.
***
Отлично иметь целую кучу котов вокруг. Если ощущаешь себя плохо — взгляни на кошек, тогда для тебя станет лучше, поэтому что все они знают, знают таковым, какое оно есть на самом деле. Их ничем не удивишь. Они просто знают. Они спасители. Чем больше у тебя котов, тем подольше ты проживешь. Если у тебя 100 котов, то ты проживешь в 10 раз подольше, чем если бы у тебя было лишь 10. В один прекрасный момент это обнаружится, и люди станут заводить по тыще кошек и жить вечно. Это в самом деле забавно.
***
У вас есть кот? Либо кошки? Они дремлют, понимаете ли. Могут дрыхнуть всего по 2% часов в день и смотреться опосля этого восхитительно. Поэтому что знают, что для волнения нет обстоятельств. Последующая кормежка. Прикончить какую-нибудь пузатую мелочь. Когда меня разрывает на части, я смотрю на собственных кошек. У меня их 9. Просто наблюдаю, как одна из их дремлет либо спит, и расслабляюсь. Писательство — это тоже моя кошка. Она дозволяет глядеть иправде в глаза. Умиротворяет. По последней мере, на некое время.
Шли деньки. И вот он в первый раз двинулся с места. Он пополз на фронтальных лапах (задние не работали). Добрался до собственного лотка и залез в него. Я услышал трубы, возвестившие тут, в данной нам ванной, и всему городку, о вероятной победе.
Я болел за кота — мне тоже досталось от жизни, не потому что ему, но всё же не слабо.
В один прекрасный момент днем он встал на ноги, вновь свалился и поглядел на меня вопросительно. «Ты сможешь» — дал ответ я.
Он пробовал опять и опять, вставая и падая пару раз и, в конце концов, сумел создать десяток шагов. Он шатался, как опьяненный, задние ноги никак не желали идти, он опять свалился, отдохнул и снова поднялся.
Остальное вы понимаете: на данный момент у него всё в порядке.
Он косоглаз и практически беззуб, но кошачья ловкость возвратилась, и это особенное выражение глаз никуда не делось.
Когда я даю интервью, меня спрашивают о жизни и литературе, а я напиваюсь, сгребаю в охапку моего косого, подстреленного, перееханного, обесхвощенного кота и говорю: «Вот, посмотрите».
Но они не соображают и переспрашивают: «Вы гласите, на вас повлияла проза Селина?»
«Нет!» — я поднимаю кота. — «На меня влияет то, что происходит! К примеру, вот это! Вот это! Вот это!»
Я потрясаю котом и поднимаю его к потолку в этом прокуренном, опьяненном свете, но он спокоен, он соображает… И на этом все интервью завершаются. Но время от времени я всё-таки горд, когда вижу рисунки в журнальчиках: вот это я, а это — мой кот, на фото совместно. Он тоже понимает, что это всё чушь, но всё-таки время от времени от этого легче». (Фрагмент из «Истории 1-го упорного сукина отпрыска»).
А вы любите кошек так, как обожал их Чарльз Буковски?